Чиркнула спичка. Затрепеталось крошечное пламя свечи, отражаясь в оконном стекле…
- Кто тут?
- Тише, это я.
- Ты опять за старое?!
- Не опять, а снова. Знаешь же, что я не перестану.
- Неужели не устала за день?
- Я ничего не делала. Не хочу.
- Когда же ты, наконец, поймёшь, что…
- Да никогда! Мне пле-вать. Отвяжись.
- Ты долго?
- Не знаю.
- Дай наушники.
- Бери, на стуле.
- Смотри, чтоб тебя не увидели. Штрафные баллы дадут.
- Ну и что?! Вы мне чужие.
Снова открыла тетрадь. Колпачок в зубы. Уже давно ночь. Смена перевалила за середину, а я всё ещё без дела. Скребу ручкой по бумаге – почерк корявый, потому как света обычная свеча даёт слишком мало. Что там должно быть в этой статье? Смех? Веселье? Позитив? Я этим скоро подавлюсь. Нет, я не против забавных шуточек на сцене и жизнерадостных театральных зарисовок. Не против. Только не тут. Давно никто моего мнения не спрашивал. Хотя ладно, напишу я им эту статью. Не убудет…
Поднимаю наконец-то голову. Сгорела уже треть свечи. Так быстро? Нет, я без часов. Статья написана. Посмотрела на тетрадь – вернулась некая радость. Своё, родное. Не отдам. Никому. В темноте я ничего не вижу. Скорее даже не хочу. Потому, что комната на троих. И потому, что на кроватях рядом спят абсолютно мне чужие люди. Чужие по определению.
Свечка. Такой своеобразный символ. Месяц назад мы уже поджигали её в палате, после отрядной свечки, и говорили всё, что накопилось за день. И это всегда было хорошим, потому, что знаешь, кто рядом с тобой. Простые и дружные ребята, не ругающие тебя за каждую оплошность, а которые, как минимум, утешали, но чаще всего – помогали её исправить или загладить. А тут не так – тут каждый сам за себя, и любой, кто не хочет работать – изгой, «козёл отпущения». Вот и я таковым стала. Почему? Потому, что не вижу смысла. Я не лидер, не играю на сцене, не пою… Я умею только писать. А кому нужно моё умение?
Полсвечи сгорело? Или полсвечи осталось? Так красиво оплыв… Отложила тетрадь в сторону. Взгляд на кровать. Она даже не расправлена. На покрывале лежит гитара. Теперь уже моя. Мечта, которая сбывалась пять с лишком лет. А теперь я уже учусь. Из пяти песен, которые мы с преподавателем – дворовым гитаристом учили, я могу сыграть только одну. Даже вслепую. Ведь, когда закрываю глаза, то вижу лица своих друзей. Целый лагерь, где, не зная даже имени человека, к нему можно подойти, улыбнуться и сказать что-нибудь хорошее. И снова вспоминаю наш двухсотенный орлятский круг, где почти всех знаешь по имени. И знаю, что это я никогда не забуду. Такое – на века.
Рядом с гитарой – две папки. Одна – с аккордами и моими рисунками. Вторая – моя вечная ценность – с газетами. Вытаскиваю первую газетку – один из номеров нашей лагерной газеты – Online Times. Хочу заплакать. Во всех номерах этой газеты в разделе «Над номером работали» стоит моё имя. В первых четырёх я писала, а пятую мне пришлось верстать самой. Дальше – хуже. Выхватываю «Классный час», новогодний номер. Вспоминается холодный кабинет, гудящие компьютеры, горячий чай, который мы где-то нашли. Мои глаза уже сами несутся в нужном направлении. «Театр с мышкой в руках». Я фактически ничего в этой статье не писала – только первые пару слов. Но остальные строки мне гораздо ближе, как и человек, который их писал… Нита Серая – такая близкая мне девочка-кошка… Смеющиеся глаза… Единственный человек, на которого я не могу злиться или обижаться, когда она называет меня «ребёнком»…
Плачу. Слёзы ручьём… Воск ручьём…
- Как же я хочу домой… Как я здесь устала… - пламя свечи начинает мигать в такт моему шепоту. Сил больше нет. Воск по всему подоконнику, а в нём – крошечный огонёк… Я не выдержу. Хватаю маркер. На стекле появляется корявая надпись – даже руки трясутся. «Я ХОЧУ В МЭШДОМ». И только туда. В свой настоящий дом – может и недаром, даже в замысловатой аббревиатуре, спряталось такое родное слово? А я туда хочу. Туда, где всегда примут и где всегда ждут.
Взгляд в окно. На горизонте появляется розоватое зарево. Рассвет. А в голове чьи-то чужие строчки: «А завтра будет новый день…». Я не помню, откуда они взялись. Только точно знаю, что чужие. Или не хочу вспоминать – чтобы снова не заплакать.
Яркий рассветный луч упал мне на лицо, а пламя свечи, словно испугавшись, потухло… Свеча потухла… Свеча догорела…